Отзывы на фильм «Дорога перемен»

Небо над головой было привычно скучным, однообразно серым. Под ним в призрачной крепости из белого дощатого домика на пронзительно зеленой лужайке жили Уиллеры, среднестатистическая семья со светящимися от счастья лицами. Миловидный Фрэнк и похожая на ангела Эйприл. Иззубренные и чуждые во всем районе; самая красивая парочка на Револутион роад. Кто не знал Уиллеров? Спросите каждого, все их знали. Фрэнк и красотка Эйприл. Встретились. Влюбились. Женились. Двое детей. Всё как у всех, но в общей тусовке их считали особенными. Мы будем по-своему жить, в отсутствие ориентиров, твердо решили они, а вы как хотите. Короче, уедем во Францию, сказала однажды Эйприл. А Фрэнк — почему бы и нет, давай, уедем. Они единственные верили, что избегут тленности жизни, что впереди всё — много денег, карьера, счастье и любовь до гроба. Но никто почему-то не предупредил, что реальность куда сложнее и циничнее.

Доложу, пока не забыл: «Дорога Перемен» простая и великая в своем совершенстве, местами страшная, да, местами пугающая до безумия. Не этого фильма ждали полгода, но именно такого, наверное, заслуживали. Когда мы снова видим на экране сладкую парочку 90-х, а она, вопреки всем ожиданиям, в первой же сцене закатывает совершенно ошеломляющую, наполненную какой-то феноменальной грязью диалогов, истерику, хочется сделать одно: сильнее зажмуриться и сбавить звук потише. Зареванная в красную помаду Уинслет, унизительно глядя на него снизу вверх, с чувством жалости и глубокого отвращения неистово кричит: «Это какой же фантазией нужно обладать, чтобы назвать тебя мужчиной!», ДиКаприо отчаянно бьется кулаками об крышу авто и с диким желанием залепить ей сочную оплеуху. Из таких невозможных моментов, к слову, смонтирована вся лента. На весь фильм, кажется, всего два счастливых эпизода и те украдкой: знакомство, покупка дома. Всё остальное — страшные в своей обыденности склоки, истерика, психоз, сплошной оголенный нерв.

Страх перед открытием своей заурядности — это какой-то древний, первобытный страх, сродни ужасу от мистического и неизвестного, только, может быть, еще сильнее. У одних находится достаточно смирения, чтобы преодолеть этот страх и жить дальше, у других — достаточно силы, чтобы ежедневно доказывать себе и всему миру собственную неординарность, а чьи-то сердца затухают, умирая в ежедневной рутине. В самом деле, ведь героев больше всего испугало что? С чего они так переполошились? Живут-поживают, делают детишек, ходят на танцы, завтракают, обедают и ужинают, а потом в один прекрасный момент оборачиваются, оглядываются, и видят, что ничем не отличаются от многочисленных соседей, к которым наверняка питают тайное презрение, сознаваясь в нем неохотно, а может и вовсе не обращая внимание на подобные проявления несовершенства своей личности. И тогда с подачи жены супружеская пара решает кардинально поменять жизнь и обстановку, видя в побеге единственную возможность не слиться окончательно с окружающей их блеклой и невыразительной действительностью американского пригорода пятидесятых. Вообще-то меня такая обстановка приводит в восторг, но что понимаю я, урбанизированное дитя двадцать первого века?

Герои фильма — обычные люди, прожившие всю жизнь во власти самообмана «они непременно должны отличаться от других» и не имеющие возможности почувствовать себя счастливыми, так как в неудавшейся погоне за оригинальностью потеряли индивидуальность и возможность найти свой путь. Они не знают, кто они такие и как быть, что делать и кто виноват. И потому им непременно нужно в Париж. Складывается ощущение лживости их существования до планов поездки в Землю Обетованную, будто Париж — это еще и попытка быть честными.

Собственно, суть фильма сводится к простой и конкретной вещи: человек хочет доказать, что он свободное, мыслящее существо, не обязанное жить по чужим правилам, которые ему кажутся неразумными; человек хочет понять: трус он или нет. Еще одна интерпретация раскольниковского вопроса «тварь я дрожащая или право имею?», только возникшего не на основе ницшеанских размышлений о сверхчеловеке, а от безысходности и пустоты.

Перехваленный сверх всякой меры, заигравшийся сперва в странно красивые образы («Красота по-американски»), затем в жанр гангстерского нуара («Проклятый путь») и под конец в Кубрика с Камю («Морпехи»), театральный режиссер Мендес подошел к четвертому фильму с инструментарием и холодной головой опытного хирурга. Это необыкновенный фильм про обыкновенных людей. С идеальной геометрией кадра, с очень трепетным монтажом, с метко набросанным на пленку пейзажем маленького городка из среднеамериканского захолустья. Атмосфера по-своему беззаботных 50-х, которая здесь явлена со всеми своими белыми фраками, хрустальными бокалами, костюмами в стиле «Шанель», большими машинами и большими надеждами, невыносима и обманчива. Что пятидесятые, что сегодняшние нулевые, ничего в общей сложности не изменилось, человеческие отношения также хрупки, как хрусталь: чуть толкнешь — рассыплются в прах.

К тому же Мендес впервые снимает — а это очень сильно по фильму заметно — без амбиций. Он не создает историю, он тут, как и все мы, прихватив с собой оператора Дикинса, забегает на пару минут в гости. Аккуратно расставляет по периметру свет, включает камеру и отсекает все ненужное, чтобы свести в одном кадре насупленную бровь Уинслет и беспомощный взгляд ДиКаприо, столкнуть двух самых красивых людей на свете, которые разнесут друг друга в клочья. Здесь он выступает в роли мясника-обманщика. Ролики обещали нам ретро-мелодраму о поздней любви, но то и дело лента соскальзывает в камерную сонату по упущенным возможностям. И те, кто ни разу не врал в глаза «все будет хорошо, родная», кто не засыпал со слезами на глазах от невыносимости мысли, что не смогут дать любимой то, чего она заслуживает, едва различают видимую обочь нашей жалкой дороги. Дороги жизни, где нет месту переменам.

В проверке на вшивость муж и жена расходятся по совершенно разным тропам. Героиня Кейт Уинслет, кажется, только и жила желанием предстать перед лицом перемен, перед возможностью доказательства собственного бесстрашия и незаурядности, и желание это было многократно усилено фиаско на театральном поприще. Будто все мгновения вдруг сошлись для нее в одной точке отсчета — и вялая, компромиссная позиция супруга, слабохарактерные отговорки, предлоги, убедительные лишь со стороны, оборачивают планы и мечты крахом. Но предполагаю, что главное разочарование Эйприл не в муже, а в себе самой. У героя Леонардо ДиКаприо дилемма иная: а нужно ли доказывать себе что-то? Небольшое продвижение по службе буквально перевернуло его мировоззрение. И когда резонер, выбранный вполне подходяще для такой ситуации (бывший пациент психиатрической лечебницы) проговаривает вслух характеры героев, поставив их друг перед другом во всем великолепии неосуществленной мечты, тогда и происходит взрыв, закончившийся трагедией.

Кейт Уинслет в «Дороге перемен» напоминает мне Мерил Стрип в «Мостах округа Мэдисон», только здесь конфликт более философский: не в борьбе любви с чувством долга, а в борьбе той личности, которую ты в себе воспитал, с той, которой хочешь стать.
Посмотрите это кино. Наверняка вы увидите себя в каком-нибудь темном и малоприметном из его закоулков.