«Три могилы»: ковбойская тема вернулась на экраны

Фильм «Три могилы» вышел в российский прокат. На прошедшем XXVIII ММКФ картина могла бы стать претендентом на приз зрительских симпатий, но шла во внеконкурсной программе.

«The Three Burials of Melquiades Estrada» («Трое похорон Мелквадеса Эстрады» — так буквально переводится название фильма на русский язык) — не только выходит в ограниченный прокат, но и до обидного поздно. Поздно — это потому что еще два года назад он участвовал на фестивале в Каннах, где взял два приза: за лучший сценарий (Гильермо Аррьяга) и за лучшую мужскую роль (Томми Ли Джонс). Обидно — потому что фильм на самом деле хорош, и это режиссерский дебют Томми Ли Джонса, который простые смертные вряд ли увидят (фильм выпущен в российский прокат всего тремя копиями).

Фильм же снят как раз про простых смертных. Более того: он про бывшего смертного. Тело Мелквадеса Эстрады, бывшего нелегала-мексиканца, убитого по ошибке молодым пограничником Нортоном (Барри Пеппер), помешанным на нетерпимости по отношению к беженцам из Мексики, сначала закапывает сам Нортон. Потом мертвеца находят, откапывают и хоронят на кладбище. Старый ковбой Пит Перкинс (сам Томми Ли Джонс), зацикленный на собственных понятиях о справедливости и бывший друг Эстрады, откапывает его в очередной раз и заставляет Нортона в качестве расплаты за содеянное везти труп в Мексику.

Если что-то непонятно в этой преамбуле (мы рассказали только начало истории), то ничего удивительного: сценарий написал Гильермо Аррьяга («Сука-любовь», «21 грамм», «Вавилон»), обладающий редким даром смешивать взаимоисключающие истории в одно целое.

Странно, что многие кинокритики отнеслись к этой истории по-особому вдумчиво. Потому что, если первые полчаса фильма, где показаны трудно сочленяемые части о суровом быте ковбоев, беженцев и переселенцев в каком-то диком городке среди прерий между Техасом и мексиканской границей, и представляют собой «авторское кино», то вторая — это забавный вестерн и хорошо излагаемое роуд-муви. Глядя на имена создателей фильма, можно сказать, что за путанное начало отвечают режиссер, первый продюсер Ли Джонс и сценарист, а за вторую — увлекательное путешествие (вы спросите: что может быть увлекательного в путешествии среди унылых камней и кактусов двух хмурых мужчин?) — отвечает второй продюсер, чье имя Люк Бессон. Французскому продюсеру, похоже, надоели скачки ниндзя и гонки на такси по улицам Парижа, приправленные юмором о полицейских, и он взялся за более серьезные материи, где первым опытом стал «Револьвер» Гая Ричи.

Юмора при этом меньше не стало. Так, несчастному Мелквадесу, полуразложившемуся и завернутому в то, что первым под руку попалось, достаются все прелести того света (без описания физиологических подробностей здесь не обойтись, иначе будет непонятно, почему при показе зал разражался хохотом с первых минут фильма до последних. Сначала труп слегка надкусывают койоты. Потом ему случайно поджигают голову. Ли Джонс заботится о своем бывшем друге, как о живом. Разговаривает с ним, гладит, отгоняет муравьев, пытается причесать бывшего друга, оставляя на расческе (на самом деле, это какие-то грабли, а не расческа) клоки волос. Спит рядом с ним, несмотря на тошнотворный (по крайней мере, для заслужившего ужасной кары пограничника) запах. Как кульминация — заливание в рот покойника антифриз для бальзамирования.

По ходу прохождения героями всего этого ада, включающего встречи то со слепцом, умоляющим пристрелить его, то с группой еще одних ковбоев, разделывающих медведя, то с ядовитой змеей, кусающей Нортона, абсурд происходящего на экране сменяется философствованием о том, что каждый находит себе то, что заслужил. Вроде бы кажется, что на этом можно ставить точку. Но жанровые выкрутасы фильма на этом не заканчиваются. Картина, наполненная персонажами, каждый из которых абсолютно невменяем, кто морально, кто психически, кто физически, вдруг в финале доказывает свою непринадлежность ни к вестерну, ни к триллеру, ни к комедии, ни к экзистенциальной драме. Она вдруг оказывается тем, что когда-то называли «романом воспитания», в котором учитель меняется с учеником местами и наоборот.

Несмотря на все отсылки к произведениям Оливера Стоуна, Алехандро Гонсалеса Иньяритту, а также мастеров неспешных вестернов, Томми Ли Джонс открывает в своем режиссерском дебюте новый жанр, говорящий зрителю простую вещь, что ковбои — это не только люди на лошадях со своим кодексом чести (если забыть «Горбатую гору», конечно). Любой одинокий человек — это уже по-своему ковбой. Только невменяемый и очень больной. На всю голову. Соответственно, титульные «три могилы» — это три трупа с разной степенью возможности воскреснуть: Перкинс, Нортон и Эстрада.

Родион Чемонин, АНН, 14 июля 2006

Непутевые заметки

А нужно ли читать?!...

Такая разная... "Л"

Зелёненький он был...