Примирение

«Искупление» — экранизация бестселлера Йэна Макьюэна.

Роман «Искупление» лауреата букеровской премии Йэна Макьюэна разошелся в США тиражом в четверть миллиона экземпляров, что, очевидно, послужило достаточным основанием для запуска в производство его экранизации. Место режиссера занял Джо Райт, два года назад адаптировавший классический роман «Гордость и Предубеждение» для молодого поколения, не знакомого с телесериалом, высоко оцененным поклонниками творчества Джейн Остин. Если фильм «Гордость и предубеждение» не снискал особой симпатии у мировой общественности, то «Искупление» уже сейчас насобирало ворох престижных кинопремий и восторженных отзывов по всему миру. Когда экранизация великолепной книги удается, самым уместным вопросом может быть «А могло ли быть еще лучше?», и ответ в данном случае строго положительный.

В предвоенной Англии в старинном аристократическом имении Толлисов случается трагедия. Неизвестный насилует малолетнюю родственницу хозяев, а единственным свидетелем оказывается ее ровесница Брайони Толлис, совмещающая в себе впечатлительность ребенка и рациональный ум начинающего писателя. Брайони свидетельствует против Робби — возлюбленного своей старшей сестры Сесилии, поскольку перед этим случайно подглядела пару сцен выяснения их странных отношений и теперь уверена в маниакальных наклонностях Робби. Бедолагу отправляют в тюрьму, и тут начинается война…

Роман четко делился на две части: события в доме Толлисов, повлекшие за собой проступок Брайони, и последующие за ними приключения Робби на войне и служба Брайони в госпитале. Название романа «Atonement», переведенное на русский как «Искупление», предоставляло самый простой ключ к интерпретации этого, незамысловатого на первый взгляд, сюжета: в первой части девочка совершает проступок, за что расплачивается всю вторую часть, посвящая себя служению доброму делу. В фильме вероятность угодить в капкан этой интерпретации увеличивается из-за желания сценариста придать сюжету форму детектива — имя настоящего насильника Брайони устанавливает моментально, хотя в книге давящее чувство проступка и смутное подозрение досаждают Брайони с самой сцены лжесвидетельствования, но об этом чуть ниже.

Второй смысл «Искупления» автор вскрывает на последней странице романа: постаревшая Брайони пишет роман о Сесилии и Робби, в котором придумывает этой истории счастливый конец, но, закончив его, понимает, что автору произведения, как и Богу, нет прощения, как не может быть и искупления. Весь предшествующий текст оказывается местами вымышленной книгой, в которой Брайони пытается объяснить причину, повлекшую за собой трагичные последствия, и дарит своим персонажам счастье, которого в реальном мире сама же и лишила.

Если обычную книгу читатель постоянно держит в руках, и ему не надо поминутно напоминать, что он читает печатный текст, то с фильмом дело обстоит несколько иначе — необходимо было придать всему сюжету «Искупления» какую-то деталь, которую в конце можно было преподнести как знак того, что вся история была воссоздана и напечатана уже взрослой Брайони Толлис. Для решения этой задачи Джо Райт проявил некоторую находчивость, использовав в качестве звукового сопровождения печатную машинку Брайони, в ключевые моменты повторяющую такт музыки. Похвально, но постепенно этот новаторский подход, не находящий объяснения до самого конца, начинает слегка раздражать, особенно вкупе с ударами матери Робби зонтом по капоту машины, увозящей ее единственного сына в тюрьму. Возможно, режиссеру следовало бы использовать обиходные средства, такие как закадровый голос или историю в истории, тем более что основную интригу сместили на выяснение имени настоящего насильника.

Сумев адекватно перенести на экран напряженную первую половину, и сделав нажим на мелодраматическую составляющую во второй, Джо Райт создал очень занятную ленту, которую просто приятно смотреть. Нельзя не отметить великолепную работу оператора, развлекающего зрителя во второй части истории, которая у Макьюэна не настолько выверена, как первая и оттого не захватывает дух. Точный кастинг и актерская игра Джеймса МакЭвоя, Киры Найтли и всех трех актрис, изобразивших Брайони в три периода ее жизни, впечатляет точностью попадания в образ. В общем, все в этом фильме пышет талантом и стараниями, и оттого еще более досадно осознавать, что потенциал книги не реализован и наполовину.

Инь и янь «Искупления» — это порядок и хаос, рациональное и иррациональное. Брайони представляет первое: в ее комнате, как можно заметить даже из фильма, каждая вещь знает свое место, все чисто и прибрано. У ее сестры Сесилии, олицетворяющей хаос, в комнате бардак, всюду разбросана вещи, а пепел от сигарет она стряхивает, где попало. Брайони в свои 13 отчетливо видит свое предназначение в писательском ремесле и уже пишет рассказы. Сесилия — кое-как отучилась в Лондоне на профессию, в которой уже разуверилась, а жизнь свою устраивает, как придется. Первый раз, когда мы видим сестер в одном кадре, одна из них повернута спиной к зрителю, другая лицом, но это лишь один из редких моментов, когда фильм отражает действительную суть романа, который просто трещал по швам от обилия кинематографичных сцен противопоставления сестер.

Писательский дар Брайони служит ее личным орудием упорядочивания нашего хаотичного мира — она пишет первую пьесу и тут же разочаровывается, поскольку не доверяет живым людям то, что можно сделать с выдуманными. По ее наивному убеждению наш мир можно разложить по полочкам, разделить на черное и белое, и в ее произведениях все именно так — упорядоченно и определенно. У Сесилии все наоборот: ее отношения с Робби не до конца понятны даже им самим, не говоря уже о Брайони. Проступок Брайони — это хрестоматийная попытка чистого разума постичь устройство нашего мира. Можно ли так интерпретировать показанное в фильме? С большим трудом, поскольку книжное многоголосие на экране слилось в рассказ от одного лица, а внимание чаще обращается не на те детали, что важны для понимания общего замысла.

Не слишком интересная, но необходимая вторая часть романа Макьюэна, в фильме выглядит еще более слабой по той причине, что больше внимания уделяется не моральному развитию Брайони, а любви Робби к Сесилии, которая помогает ему вынести ужасы войны. Любовная линия, признаться, не самая сильная сторона этой истории и акценты правильнее было бы расставить по-другому: «Искупление» в переложении Джо Райта превратилось в мелодраму, чем книга не являлась.

Во второй части хаос — это война, а порядок — это госпиталь. Робби попадает на фронт, а Брайони становится медсестрой. Перед тем, как поступят первые раненые, Брайони приходится соблюдать строгую дисциплину и поддерживать порядок в больнице. С момента, как ужас войны врывается в их чистые помещения, картина мира Брайони сдвигается, а умирающий у нее на руках солдат становится испытанием для ее во всех смыслах бесчувственного отношения к людям. Эти мотивы, вкупе с подтверждением от издателя ее писательского дара, что в фильме отсутствует, служат толчком к пониманию Брайони главной ошибки в своей жизни, а не резкий финал фильма, в котором она как будто встает перед фактом своего проступка.

Именно по этой причине любовь, представляющая, конечно же, иррациональное, в романе Брайони побеждает, и тут самое время найти еще одно, редко употребляемое, значение «Atonement» как «Примирение». Примирение Брайони с действительной картиной нашего сложного иррационального мира, примирение с творцом в мысли, что человек не способен постичь истинное значение вещей, примирение со своим прошлым, в конце концов. Поэтому единственное, что остается сделать, это примириться с фактом, что снять по гениальной книге настолько же гениальный фильм, дано далеко не каждому.

Константин Волков, Киноанонс, 16 января 2008

Олигарх и пустота

Непутевые заметки

Я — снотворное

У страха глаза велики